«Дочь устраивала настоящие истерики: «Мамочка, любимая, на кого ты меня оставляешь?!» А потом бежала к двери, закрывала ее от меня: «Не пущу!» Обнимала меня за колени, прижималась всем тельцем… Но я находила в себе силы захлопнуть дверь и уехать», — рассказывает певица Ани Лорак.
— Ани, недавно вашей дочке Соне исполнилось шесть лет. Наверное, пойдет в этом году в школу? Ведь сейчас многие родители считают, что чем раньше, тем лучше…
— А я так не считаю. И муж (Мурат Налчаджиоглу, турецкий бизнесмен. — Прим. ред.) тоже. Еще я советовалась с психологом, и он сказал, что психика ребенка окончательно созревает для школы только к семи годам. Маленький человек должен быть элементарно готов к тому, чтобы каждое утро рано вставать, каждый день делать уроки, желательно не из-под палки.
Может быть, кто-то готов ко всему этому и в шесть лет. Ведь, как говорит психолог, нет никакой нормы, каким именно должен быть ребенок, — за исключением того, что он должен быть физически здоров. А развиваются все по-разному. И хотя Соня очень успешно проходит все тесты на моторику, логику (например, она прекрасно складывает пазлы), на семейном совете мы решили, что ей надо еще годик «погулять». Она еще малышка, мы с ней в куколки играем.
Ей не до учебы, пока она просто хочет ласки, тепла, игрушек. Мне кажется, что нельзя забирать у человека детство — всему свое время. Наверное, маме приятно, когда ее отпрыск в пять лет умеет то, что не умеют его сверстники. Но приятно ли это ребенку?!
— А как же модное сейчас «раннее развитие» — китайский с двух лет, японский с трех?
— А Соня и так знает четыре языка: русский, английский, украинский, турецкий — благодаря сестре Мурата Розе, которая часто к нам приезжает. И садик дочка посещает. И в кружки ходит, занимается рисованием, фигурным катанием, теннисом, сценической речью, танцами — в школе «Тодес» ей очень нравится.
Конечно, это все не одновременно. Она попробует то одно, то другое. Чем-то продолжает заниматься, что-то бросает. Мы не хотим перегружать ребенка. Чтобы не началось: «А-а-а, мама, не хочу!» Главное, чтобы все было от души, по ее желанию. Зачем заставлять?
— А вас в детстве заставляли?
— Конечно! А потом половина школьных предметов мне в жизни никак не пригодились. Наверное, всем было бы лучше, если бы я в детстве занималась тем, что мне нравилось, — музыкой. Я мечтала играть на фортепиано, но дома у меня не было инструмента. Мы очень бедно жили. У меня не то что лишней куклы — сапог зимних и сумки для учебников не было, и я тетрадки и книжки носила в целлофановом пакете.
Когда нам дали квартиру (после смерти старшего брата, который погиб на войне в Афганистане), у нас долго не было кроватей, и мы спали на полу. Поэтому я так радовалась, когда через несколько лет на вокальном конкурсе выиграла Гран-при — это как раз была кровать. Ну а чтобы хоть как-то заниматься фортепиано и сольфеджио, я на картонке нарисовала клавиатуру и на ней строила интервалы, аккорды.
Конечно, без особого толка — это все равно, что учиться плавать в бассейне без воды. В общем, так по-настоящему и не научилась играть на фортепиано. Освоила только азы, которые помогают мне распеваться — теперь-то инструмент у меня дома есть. Зато в детстве в меня пытались, к примеру, вложить математику. Хорошо помню эти мучения. Сидела на уроке алгебры и вообще ничего не понимала — что от меня хотят, что такое дроби или корни.
Она не просто артистическая натура, она же еще и растет в этой среде. Всегда ей рассказываю, как была на гастролях, как меня принимали, какие цветы подарили. Кстати, мои зрители часто передают презенты и для Сони — игрушки, открытки. Недавно была смешная ситуация. Я показывала дочке видео с концерта. А там мне подарили двух плюшевых мишек. Одного привезла домой, а другого отдала звукооператору — у него тоже подрастает малышка. Соня посмотрела видео и строго так перевела взгляд на меня: «Подожди, тут же два мишки: один для тебя, а второй для меня. И где он?» Объясняю: «Доченька, второго я отдала для маленькой хорошей девочки…» А Соня в слезы: «А-а-а, это же был мой мишка!» Мне и смешно, и жалко дочку.