Вначале, как заведено в православной традиции, Максим Исаакович Дунаевский, Клара Борисовна Герцер (больше известная как Новикова), родственники актера, его друзья и коллеги по «Ленкому» хором пропели «Отче наш». А потом вкусили блинов и кутьи – так принято.
Вдова Николая Караченцова держалась сама и предупредила собравшихся, что лить слезы никому не позволит. «Коля очень просил не оплакивать его, – пояснила Людмила Поргина. – Нам тяжело, но он строго запретил рыдать на похоронах, поэтому давайте посвятим этот поминальный ужин общению с Колей – будто бы он тут, с нами. У меня он в сердце, как и у вас, останется навсегда. Так что мы не грустим сегодня, а поднимаем бокалы!»
На столах были и водка, и вино, но Людмила Андреевна весь вечер пила только шампанское, которое лилось рекой. «Это брют. Я его люблю, и Колечка мне его всегда дарил, – отметила Поргина.
«Коля мне сказал: «Когда я умру, ты, конечно, выпьешь за меня бокал!» И я выполняю его наказ. За то, что Коля был с нами и дарил свою любовь, нам всем выпить пора. Гип-гип-ура!» – добавила она.
«Ура!» – пронеслось по залу. Зазвенели бокалы, гости загомонили, зашуршали, послышался смешок. Вечер памяти пошел в нужную колею.
Поргина поднимала бокалы за семью, за внуков, за коллег. Но после фразы «За вечную жизнь Коли нам выпить пора. Гип-гип-ура!» осеклась – уместно ли? Сидевший рядом дородный священник, у которого Караченцов причащался, посмотрел на портрет покойного, откусил малосольный огурчик (а какие в Доме актера огурчики!) и кивнул: мол, можно за вечную жизнь.
Поминал покойного и онколог, который много месяцев буквально тащил Николая Петровича с того света и стал для семьи практически родственником. «Как жаль, что мы теперь будем редко видеться…» – сокрушалась невестка актера Ирина.
Кто-то вспомнил о 100-летии комсомола. «А Коля был комсомольцем?» – загудели гости. На всякий случай подняли бокалы и за это. Потом слово взял Дунаевский. На поминки он пришел с седьмой женой Мариной, которая младше на 27 лет.
«Николо, как я звал Колю, знал всех моих жен, – признался композитор и похлопал супругу по коленке. – Моя жизнь прошла у него на глазах. А я на протяжении последних 45 лет видел рядом с Караченцовым только одну женщину – Людочку. Предлагаю выпить за нее, за ее мужество, терпение и огромную любовь. А еще он мне такие анекдоты рассказывал!» «Расскажи!» – тут же предложила Поргина. Дунаевский замялся: «Нет, там не для женских ушей…»
Николай Караченцов, глядя на веселые поминки сверху, конечно, радовался тому, сколько людей собралось, как тепло говорят о нем на земле. Добрая память о человеке – лучший итог его жизни.