Отступление русских войск в Харьковской области Киев использовал для пропаганды на полную мощь – и добился в этом, пожалуй, даже бо́льших успехов, чем на линии фронта. Но почему мы дали противнику такую возможность?
На ситуацию я смотрю очень осторожно. Исхожу из того же, из чего исходил прямо сразу, при оценке нашей специальной военной операции.
Нельзя воевать вполсилы.
Если бьёшь – бей на глушняк.
Нельзя воевать без запаса, то есть без вторых эшелонов и резервов.
Мы вынуждены были, и я понимаю, что это было решение политического руководства, сначала добраться до Киева, высадить даже десант в Гостомеле, пройтись до Херсона, но если на юге всё более или менее благополучно кончилось, то с Киевом всё получилось не так. Снабжать свои части, которые выдвинулись на 500 километров вперёд, оказалось невозможным. Власть там не поменялась. Пришлось втянуть когти и воевать на донбасском фронте.
Замечательно. А дальше получается, что мы имеем практически 1500-километровый фронт и две группировки войск. Одна работает на Херсонско-Николаевском направлении, вторая – на Донбасском. А резервов для действий одновременно на обоих фронтах не хватало. Поэтому, когда мы стянули резервы, чтобы отразить наступление на Херсонско-Николаевском направлении, мы оголили Донбасс, а именно Харьковское направление. На нём вроде спешки-то не было. Мы потихоньку обкладывали Харьков с севера, от Золочёва до Оскола, потихоньку пробирались на Угледарско-Бахмутском направлении. Но когда противник сосредоточил ударные кулаки под Харьковом…
Я не верю, чтобы разведка прозевала, она не могла прозевать такое. Но, видимо, штабы или командующие этим направлением решили, что спешки нет, успеем перекинуть резервы, посмотрим ещё, как будут развиваться события на Херсонско-Николаевском направлении.
Получилось что? Противник, естественно, постоянно ведёт какие-то позиционные бои, и у нас об этом говорил товарищ Конашенков. Но они же ведутся не ради собственного удовольствия, а с целью прощупать оборону противника, его положение, его намерения, стыки частей, какие части и где базируются, кто тебе противостоит.
Нащупали. Вот, замечательно, Балаклея. Было усиление на этом участке? Да, было. Там были два СОБРа Росгвардии, которых усилили – и решили, что этого достаточно, – полком отмобилизованных, подчёркиваю, отмобилизованных граждан Донбасса. А кто такие мобилизанты? Это люди, не имеющие боевого опыта. Люди не сколоченные, не понимающие, как действуют твои соседи в бою. Они пришли туда, в Балаклею. А потом, когда противник продрался через блокпосты, сопротивление оказать могли, по сути говоря, только вот эти два СОБРа: они хотя бы прикрыли отход мобилизантов.
А дальше началось. Противник кишкой пробился в сторону северо-востока. К исходу первых суток было 20 километров в глубину, два километра в ширину. И что, невозможно было эту кишку перерезать? Повторилось бы всё, как в Дебальцево, Дебальцевский котёл. Но не было подвижных резервов. Не было. А ведь у противника там не было тяжёлой техники – только когда он расщелил прорыв примерно до 10 километров, он ввёл туда тяжёлую технику.
А с ней уже, извините, надо разбираться тяжёлым оружием. Его не оказалось. Стали перебрасывать, подтягивать резервы. А откуда ты их возьмёшь? Будешь вынужден выдернуть с другого направления фронта. А ты занят в Угледаре, в Песках, под Авдеевкой, в Бахмуте. Не было резервов. Вы же видите, их вертолётами перебрасывают. Это значит, что их не из соседнего двора везут. Это значит, что пришлось занимать, будем говорить так, у Херсонско-Николаевского направления.
Изначальная ошибка планирования. Слишком малы силы. Техники хватает, пехоты — нет.
Сейчас у противника образовался выступ в сторону Купянска и Изюма. Значит, этот выступ надо рубить, иначе получится, что перерезали наши артерии снабжения. Поэтому очень странно прозвучали слова об отводе войск на рубеж границы. Это что? А за границей, в Белгородской области, у нас что, есть укрепления? Нет. И как тогда быть?