В первые месяцы Великой Отечественной войны и вплоть до окончания Московской битвы советская столица фактически жила на осадном положении. Город подвергался бомбардировкам вражеской авиации.
С весны 1942 года положение Москвы значительно улучшилось, захват городу уже не грозил. Столица постепенно возвращалась к привычному образу жизни.
Вздохнуло с облегчением и руководство страны. 6 ноября 1942 года в Кремль на празднование очередной годовщины Октябрьской революции съехались члены Государственного Комитета Обороны – высшего органа власти в годы войны.
За несколько часов до начала торжеств члену ГКО и наркому внешней торговли Анастасу Микояну потребовалась отвлечься из Кремля по своим делам. Ворота Спасской башни отворились, и машина начала медленно выезжать на Красную площадь.
Внезапно дорогу Микояну перегородила груженая сеном конная повозка, которая до того момента неспеша поднималась по Васильевскому спуску. Неизвестный злоумышленник тут же открыл огонь из винтовки по машине наркома.
Автомобиль Микояна рванул вперед и вышел из зоны обстрела, а стрелок поспешил скрыться на расположенном поблизости Лобном месте, откуда продолжил вести огонь.
Обезвреживать преступника бросились сотрудники комендатуры Кремля и 1-го отдела НКВД. Злоумышленник успел ранить одного из сержантов. На Лобное место кинули гранату, но преступник продолжал вести огонь. Тогда бросили вторую. Стрельба стихла, а затем из-за ограды послышались истошные крики: «Я сдаюсь!».
Спустя несколько минут покушавшийся лицом вниз уже лежал связанный на брусчатке Красной площади. При нем была винтовка с 25 патронами. В его кармане лежали документы на имя 32-летнего ефрейтора 1-го зенитного полка ПВО Савелия Дмитриева.
В биографии злоумышленника не было ничего особенного. Родился в Сибири в семье зажиточных старообрядцев, служил в армии. После демобилизации приехал покорять Москву и устроился на завод. С началом войны Дмитриев попал в части противовоздушной обороны столицы.
Следователям он рассказал, что хотел убить Иосифа Сталина. Преступник был уверен, что в машине, которую он атаковал, находился вождь народов.
Свою причастность к какой-либо террористической организации и наличие сообщников злоумышленник на протяжении допросов категорически отрицал. Антисоветские убеждения Дмитриева, с его собственных слов, подпитывались немецкими листовками, которые сбрасывались на Москву. Последний каплей, утверждал он, был отказ во вступлении в партию. За свою «сломанную жизнь» Дмитриев решил отомстить лично Сталину.
В день покушения он дежурил в полковом гараже, располагавшемся недалеко от Красной площади. Дмитриев самовольно оставил расположение и прихватил винтовку с 45 патронами. На площади, выдавая себя за часового комендантского патруля, злоумышленник встал у Лобного места и начал ждать удобного момента. Спустя непродолжительное время из-за ворот Спасской башни показалась машина Микояна.
Следователи не нашли в действиях преступника признаков заговора. Психиатры, в свою очередь, обнаружили у Дмитриева расстройство психики. Медицинские обследования затягивали вынесение приговора.
Точку в судьбе незадачливого стрелка поставила Военная коллегия Верховного суда СССР. 25 августа 1950 года она огласила вердикт: высшая мера наказания – расстрел. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.